Роботы утренней зари - Страница 16

– Мы постепенно войдем в орбиту вокруг Авроры, – сказал Дэниел, – и фазы будут быстро меняться. Аврора вращается быстрее, чем Земля.

– Да, у нее в сутках 22 часа. Это и имеют в виду книги, когда упоминают о метрическом времени?

– Да. Сначала было трудно убедить аврорцев отбросить привычные единицы времени, и они пользовались обеими системами – стандартной и метрической. Но постепенно метрическая взяла верх. Ту же систему приняли все Внешние миры, даже если она не связана с естественным обращением планеты. Конечно, у каждой планеты есть и местная система.

– Как у Земли.

– Да, но Земля пользуется только первоначальным стандартом единиц времени. Это создает некоторые неудобства для Внешних миров, когда дело касается торговли, но они позволяют Земле считать по-своему.

– Не из дружеских побуждений, я думаю. Подозреваю, что они хотят этим подчеркнуть отличие Земли.

11

Теперь, когда он пользовался астросимулятором, Аврора занимала его глаза, он смотрел на нее как на Землю. Он не видел Землю из космоса, но видел множество фотографий, и здесь было много общего.

Аврора плыла, медленно поворачиваясь… Он смотрел на нее достаточно долго, чтобы это заметить. Сначала все казалось неподвижным, статическим рисунком темных и светлых пятен. Может, эта неподвижность помешала проявлению его агорафобии? Но теперь он видел, что Аврора двигается, и понял, что корабль идет по спирали вниз на последней стадии перед посадкой. Облака поднялись вверх…

Нет, не облака; это корабль спускался, и он, Бейли спускался тоже. Он вдруг ощутил собственное существование. Он стремглав летел вниз сквозь облака. Он падал, ничем не защищенный, через воздух на твердый грунт.

Горло его сжалось, стало трудно дышать. Он отчаянно твердил себе: ты же закрыт, вокруг тебя стены корабля. Но он не чувствовал стен. Он думал: если ты не видишь стен, ты все равно закрыт. Ты заперт в кожу. Но он не чувствовал кожи.

Это было хуже, чем простая нагота: он был отдельной личностью, сутью ее, ничем не прикрытой живой точкой, непонятно как попавшей в открытый бесконечный мир, и он падал.

Он хотел выключить аппарат, прижал кулак к контрольной грани, но ничего не произошло. Его нервные окончания стали такими ненормальными, что автоматическое сжатие усилием воли не срабатывало. У него не было воли. Глаза не закрывались, кулак не прижимался. Он был охвачен и загипнотизирован ужасом, испуган до неподвижности. Он чувствовал только, что перед ним облака, белые, с золотисто-оранжевым оттенком…

Потом все стало серым – он тонул. Он не мог дышать. Он изо всех сил старался освободить сжатое горло, позвать на помощь Дэниела… Но не мог издать ни одного звука…

12

Бейли дышал как после длительного бега. Комната была перекошена, а под его левым локтем была твердая поверхность.

Он понял, что лежит на полу. Перед ним стоял на коленях Жискар; рука робота, твердая и почему-то холодная, держала правый кулак Бейли. Дверь каюты была распахнута.

Бейли, не спрашивая, понял, что случилось. Жискар схватил руку беспомощного человека и прижал ее к грани куба, чтобы положить конец астросимуляции. В противном случае…

Дэниел тоже был здесь, и лицо его, казалось, выражало боль.

– Вы ничего не сказали, партнер Илия. Если бы я сразу узнал, что вам плохо…

Бейли попытался сказать жестом, что понимает. Он еще не мог говорить. Оба робота ждали, пока Бейли сделает слабую попытку встать, и тут же подняли его, посадили в кресло, и Жискар мягко взял у него включающую пластинку.

– Мы скоро сядем, – сказал он, – и астросимулятор вам, я думаю, больше не понадобится.

– Да и любом случае его лучше унести, – добавил Дэниел.

Жискар вышел. Дэниел сказал:

– Это наша вина, партнер Илия. Зная вашу нелюбовь к открытому пространству, нельзя было давать вам астросимулятор, или, если уж дали, оставить вас без пристального наблюдения.

Бейли недовольно покачал головой.

– Не говорите так, Дэниел. Надзора за мной достаточно. Я вот думаю, как будут наблюдать за мной на Авроре.

– Мне кажется, трудно будет позволить вам свободный доступ к Авроре и аврорцам.

– Именно это мне и следует позволить. Если я хочу узнать правду об этом случае роботоубийства, я должен свободно искать информацию прямо на месте – и от людей, замешанных в этом.

Бейли сейчас чувствовал себя вполне хорошо, хотя чуточку устал. Поразительно, что интенсивная обработка, которой он подвергся, оставила в нем желание закурить трубку. Он чувствовал вкус и запах табака, но знал, что это, увы, останется только в памяти. Ни на одном Внешнем миру не было табаку, и если бы он взял его с собой, его уже отобрали бы и уничтожили.

– Партнер Илия, – сказал Дэниел, – об этом вы поговорите с доктором Фастальфом, как только мы приземлимся. Я не уполномочен принимать какие-либо решения по этому поводу.

– Это я понимаю, Дэниел, но как я буду говорить с Фастальфом? Через эквивалент астросимулятора? С ключом в руке?

– Отнюдь, партнер Илия. Вы будете разговаривать лицом к лицу. Он хотел встретить вас в космопорту.

13

Бейли прислушивался к шумам посадки. Он, конечно, не знал, какие они должны быть. Он не знал механизма корабля, сколько людей на нем, что они будут делать при посадке. Будут ли крики? Грохот? Вибрация? Он не слышал ничего.

– Вы, как будто, напряжены, партнер Илия, – сказал Дэниел. – Я предпочел бы, чтобы вы сразу сказали о любом неудобстве. Я должен немедленно помочь вам, если вам по каким-либо причинам плохо.