Роботы утренней зари - Страница 74

– Согласен. Однако же, Василию разволновал намек на связь ее с Гремионисом. Почему? Когда Гремионис рассказал, что сначала увлекся Василией, а потом Глэдис, я подумал, что связь между Гремионисом и Василией была, возможно, непрямой, если Василия поощряла переход Гремиониса к Глэдис по какой-то причине, более отдаленно связанной со смертью Джандера. В конце концов, какая-то связь между Гремионисом и Василией была: это показала реакция Василии на первый намек.

Мои подозрения оказались правильными. Василия переключила Гремиониса с одной женщины на другую. Гремионис был поражен, что я об этом знаю, и это тоже оказалось полезным, поскольку, будь дело совершенно невинным, не было бы причин делать из него тайну – а тайна явно была. Вы помните, Василия не упоминала, что уговаривала Гремиониса заняться Глэдис. Когда я сказал, что Гремионис предлагал себя Глэдис, Василия сделала вид, будто впервые слышит об этом.

– Но что тут важного, партнер Илия?

– Это мы найдем. Мне кажется, что важны тут не Гремионис и не Василия, а какое-то третье лицо. Если это касается дела Джандера, то третье лицо должно быть более умелым роботехником, чем Василия – им может быть Амадейро. Я намекнул ему на существование заговора, намеренно указав на то, что допрашивал Гремиониса и говорю это из его дома – и это тоже сработало.

– Но я все-таки не понимаю, что все это означает.

– И я тоже – но есть кое-какие соображения. Может, узнаем что-нибудь у Амадейро. Наше положение так скверно, что мы ничего не потеряем, догадываясь и рискуя в азартной игре.

Во время этого разговора машина сделала прыжок и пошла на умеренной высоте. Она обошла линию кустарника и прибавила скорость над травянистыми участками и гравийными дорожками.

– Жискар, – спросил Бейли, – вы записывали разговоры, которые велись в вашем присутствии?

– Да, сэр.

– И можете воспроизвести их, если понадобится?

– Да, сэр.

– И можете найти какое-то отдельное предложение, сказанное той или иной особой?

– Да, сэр. Вам нет нужды прослушивать всю запись.

– А вы можете быть свидетелем в суде?

– Нет, сэр. Достаточно умелой командой можно заставить робота лгать, и тут не помогут никакие увещевания или угрозы судьи, поэтому закон мудро считает робота неправомочным свидетелем.

– В таком случае, какая польза от вашей записи?

– Это совсем другое дело, сэр. Запись нельзя заменить простой командой, ее можно только стереть. Такая запись может быть признана как очевидность. Точных прецедентов, однако, не было, и признать ее или нет – зависит от дела и от судьи.

Жискар посадил машину на лужайке перед широким, но не очень высоким зданием с замысловато-резным фасадом; оно было явно новое, но производило впечатление имитации старинного.

– Партнер Илия, – спросил Дэниел, – вы надеетесь, что доктор Амадейро действительно может быть полезным?

– Нет, Дэниел, я подозреваю, что доктор Амадейро слишком умен, чтобы дать нам хоть какую-нибудь зацепку для его захвата.

– А если так, что вы собираетесь делать дальше?

– Не знаю, – сказал Бейли с мрачным ощущением дежа вю. – Что-нибудь придумаю.

54

Когда Бейли вошел в административное здание, первым его ощущением было облегчение, что он ушел от неестественного освещения Снаружи, а вторым – извращенное удовольствие.

Дома на Авроре – жилые дома – были типично аврорскими. В гостиной ли Глэдис, в столовой Фастальфа, в рабочем кабинете Василии или в комнате с трехмерным аппаратом Гремиониса он не мог бы подумать, что он на Земле. Все четыре отличались друг от друга, но имели общий ген, полностью чуждый подземным квартирам на Земле. Административное здание дышало официальностью и, похоже, превышало обычное человеческое разнообразие. У него не было того гена, что у жилых домов на Авроре, а любое официальное здание в родном Городе Бейли походило на квартиру в жилом секторе, но, тем не менее, оба официальных здания двух таких разных миров были до странности схожими. Это было первое место на Авроре, где Бейли мог бы вообразить себя на Земле. Те же длинные голые коридоры, то же приведение к общему знаменателю узоров и украшений, те же источники света, сконструированные так, чтобы раздражать одних и нравиться другим.

Но было здесь кое-что, отсутствующее на Земле – например, подвесные горшки с цветущими растениями, видимо, с автоматическим поливом. Их присутствие не восхитило Бейли. Не привлекают ли они насекомых? Не капает ли из них вода? Не падают ли иногда эти горшки?

Кое-чего и не хватало. На Земле, в Городе, даже в самых строго официальных домах, всегда слышался теплый шум людей и машин, «Рабочее Жужжание Братства», как говорили земные политиканы и журналисты. Здесь же была тишина. Бейли не обращал особого внимания на тишину в домах, которые он посетил за эти два дня, поскольку все было так необычно, что еще одна странность ускользнула от него. Здесь же, где многое напоминало Землю, отсутствие «Гула Человечества» (тоже популярное выражение) обращало на себя внимание, как и оранжевый оттенок искусственного освещения, который был более заметен на здешних пустых стенах, чем на обильно украшенных стенах жилых домов.

Задумчивость Бейли не длилась долго. Войдя в главный вход, Дэниел остановил Бейли и Жискара. Прошло с полминуты, и Бейли спросил:

– Почему мы стоим?

– Так полагается, партнер Илия. Впереди звенящее поле.

– Что это такое?

– Вообще-то, это название эвфемистическое. Это поле действует на нервные окончания и причиняет резкую боль. Роботы могут пройти, а человек – нет. Но, конечно, и тот, и другой включит сигнал тревоги.