Роботы утренней зари - Страница 71

К оглавлению

71

– Я тоже извиняюсь, мистер Гремионис, что мое полное незнание аврорских обычаев привело меня на неверный путь. Уверяю вас, что такой ляпсус не повториться. – Он сел. – Наверное, больше не о чем говорить.

Гремионис, казалось, не слушал его.

– Когда я был маленьким, я иногда толкал других, и меня толкали, но роботы и не думали разнимать нас.

– Если позволите, – сказал Дэниел, – я объясню, партнер Илия. Было установлено, что полное пресечение агрессивности в очень юном возрасте ведет к нежелательным последствиям. Поэтому некоторые игры, включая физические соревнования, разрешались и даже одобрялись – при условии, чтобы не было реального вреда. Роботы, ухаживающие за малышами, программировались так, чтобы они различали шансы и уровень вреда, который мог быть причинен. Я, например, в этом смысле запрограммирован неправильно и не гожусь для охраны малолетних, и Жискар тоже.

– Такое агрессивное поведение в юношестве останавливается? – спросил Бейли.

– Да, постепенно, когда уровень вреда может повыситься, и желательно развитие самоконтроля.

– К тому времени, – сказал Гремионис, – когда я поступал в высшую школу, я, как и все аврорцы, знал прекрасно, что соревнование покоится на сравнении мыслительных способностей и таланта…

– А физических состязаний никаких? – спросил Бейли.

– Они есть, но лишь те, что не включают умышленного физического контакта с намерением покалечить… Но со времени своей юности я никогда ни на кого не нападал, хотя у меня было к этому множество случаев, уверяю вас, но до этой минуты я всегда умел владеть собой. Правда, никто никогда не обвинял меня в… этом.

– В любом случае, – сказал Бейли, – ничего хорошего из нападения не получится, если рядом с каждым соперником стоит робот.

– Конечно. Тем более оснований для меня стыдиться, что я потерял самоконтроль. Надеюсь, вы не упомянете об этом в своем рапорте.

– Будьте уверены, я никому не скажу. Это не касается дела.

– Спасибо. Вы сказали, что интервью кончено?

– Думаю, да.

– В таком случае, вы скажете Глэдис, что я не при чем в деле Джандера?

Бейли заколебался.

– Я скажу ей, что это мое мнение.

– Прошу вас, скажите посильнее, чтобы она была полностью уверена в моей непричастности; особенно, если она была привязана к роботу из сексуальных побуждений. Я не могу вынести, если она подумает, что я… р… р… Она солярианка и может так подумать.

– Да, могла бы, – задумчиво сказал Бейли.

– Но видите ли, – быстро заговорил Гремионис, – я ничего не понимаю в роботах, и ни доктор Фастальф, ни доктор Василия, и никто другой ничего не говорили мне о том, как они работают. Я имею в виду – у меня не было никакой возможности разрушить Джандера.

Бейли, казалось, глубоко задумался, а затем сказал с явной неохотой:

– Я ничего не могу сделать, кроме как поверить вам. Я ничего не знаю. Возможно – я говорю это без намерения оскорбить – вы, или доктор Василия, или вы оба – лжете. Я слишком мало знаю о внутренней природе аврорского общества и легко могу оказаться в дураках. И все-таки я могу только поверить вам. Но я не могу сказать Глэдис больше того, что, по моему мнению, вы ни в чем не виноваты. Я могу сказать только «по моему мнению». Я уверен, что она найдет это достаточно сильным.

– Ну, тогда и я удовлетворюсь этим. Если это может помочь, я дам вам слово аврорского гражданина, что я невиновен.

Бейли чуть заметно улыбнулся.

– Я не стал бы сомневаться в вашем слове, но моя работа требует только объективных доказательств. – Он встал. – Не истолкуйте неправильно то, что я вам скажу, мистер Гремионис. Вы просите меня, чтобы я успокоил Глэдис, потому что вы хотите сохранить ее дружбу.

– Очень хочу, мистер Бейли.

– И вы намерены снова предложить себя ей.

Гремионис покраснел.

– Да.

– Могу ли я дать вам совет, сэр? Не делайте этого.

– Держите ваши советы при себе. Я не намерен следовать им.

– Я хочу сказать – не делайте этого по обычной официальной процедуре, а просто – Бейли опустил глаза, чувствуя непривычное смущение – обнимите и поцелуйте ее.

– НЕТ, – сказал Гремионис убежденно. – Ни одна аврорская женщина не потерпит такого. И мужчина тоже.

– Мистер Гремионис, не забывайте, что Глэдис солярианка, у них другие обычаи и традиции. На вашем месте я бы попробовал.

Бейли смотрел в пол, скрывая внезапную ярость. Кто ему Гремионис, чтобы давать ему такой совет? Зачем советовать другому сделать то, что он, Бейли, мечтал сделать сам?

Часть тринадцатая
Амадейро

52

Бейли снова вернулся к делу и сказал более низким, чем обычно баритоном:

– Мистер Гремионис, вы упоминали имя главы Роботехнического Института; не повторите ли вы мне его?

– Келдин Амадейро.

– Есть какая-нибудь возможность добраться до него отсюда?

– И да, и нет. Вы можете добраться до его секретаря или до его заместителя, но до него самого – вряд ли. Он, я слышал, неприветливый тип. Сам-то я, конечно, не знаком с ним. Я видел его, но никогда не разговаривал с ним.

– Значит, он не пользуется вами как дизайнером одежды или для личного ухода?

– Не знаю, пользуется ли он чьими-нибудь услугами, но по его виду похоже, что да.

– Я хотел бы попытаться добраться до него, несмотря на его репутацию неприветливого. Если у вас есть трехмерка, вы не будете возражать, если я ею воспользуюсь?

– Бронджи может сделать для вас вызов.

– Нет, я думаю, это сделает мой партнер Дэниел, если вы не против.

71