Роботы утренней зари - Страница 14

– Вас просили оставаться в своей каюте не потому, что аврорцы боятся.

– Да? Почему же?

– Может быть, вы помните: когда мы впервые встретились здесь, вы спросили, зачем меня послали эскортировать вас. Я ответил – во-первых, для того, чтобы у вас здесь было что-то знакомое, вроде якоря, а во-вторых, потому что мне это было приятно. Наш разговор прервал Жискар, принесший книгофильмы, а потом мы погрузились в дискуссию о роботоубийстве.

– Да, да, вы мне не сказали о третьей причине. Какова же она?

– Ну, партнер Илия, просто я могу защитить вас.

– От кого?

– Инцидент, который мы договорились называть роботоубийством, всколыхнул необычные страсти. Вас вызвали на Аврору, чтобы доказать невиновность доктора Фастальфа. А гиперволновой фильм…

– О, дьявол, Дэниел, – в ярости сказал Бейли, – эту штуку видели и на Авроре?

– Его видели все Внешние миры. Это была самая популярная программа, и она ясно показала, что вы совершенно исключительный следователь.

– Так что тот, кто стоит за роботоубийством, возможно, имеет преувеличенный страх передо мной и может пойти на риск предупредить мое появление и убить меня?

– Доктор Фастальф, – спокойно сказал Дэниел, – полностью убежден, что за роботоубийством никто не стоит, поскольку, кроме него, никто не мог бы этого сделать. С точки зрения доктора Фастальфа, это была чистая случайность. Однако, есть люди, пытающиеся извлечь выгоду из случайности, и в их интересах не допустить вас доказать ее. Вот поэтому вас нужно защищать.

Бейли быстро сделал несколько шагов вдоль стены и обратно, чтобы ускорить свои мыслительные процессы физическим примером. Он почему-то вовсе не чувствовал личной опасности.

– Дэниел, много ли на Авроре человекоподобных роботов?

– Вы имеете в виду сейчас, когда Джандер более не функционирует?

– Да, с тех пор, как Джандер умер?

– Один, партнер Илия.

Бейли ошеломленно уставился на Дэниела и беззвучно повторил:

– Один? Значит, вы единственный человекоподобный робот на Авроре?

– И в любом другом мире. Я думал, что вы это знаете. Я был прототипом, затем был сконструирован Джандер, после чего доктор Фастальф отказался конструировать, а больше никто не умеет.

– Но в таком случае, если одного из таких роботов убили, разве доктор Фастальф не думает, что и вы, Дэниел, в опасности?

– Он признает эту возможность, но шанс, что фантастически неправдоподобный случай умственного замораживания будет иметь место второй раз – ничтожен. Он не принимает его всерьез. Однако, он чувствует, что возможен какой-нибудь другой несчастный случай. Это, я думаю, сыграло некоторую роль в посылке меня на Землю за вами. Это удалит меня от Авроры недели на две.

– Значит, вы такой же пленник, как и я?

– Я пленник только в том смысле, что я намерен не покидать этой каюты.

– А в каком же еще смысле можно быть пленником?

– В том смысле, что особа, ограниченная в передвижении, возмущена этим ограничением. Настоящее пленение недобровольно. Я же полностью понимаю причину, по которой я здесь, и соглашаюсь с необходимостью.

– Вы-то – да, – проворчал Бейли, – а я – нет. Я пленник в полном смысле. А какая у нас безопасность здесь?

– Только та, партнер Илия, что Жискар на посту снаружи.

– Он достаточно разумен для этой работы?

– Он вполне понял приказ. Он крепкий и сильный, и сознает важность своей задачи.

– Вы хотите сказать, что он готов оказаться уничтоженным, защищая нас с вами?

– Да, конечно, как и я готов оказаться уничтоженным, защищая вас.

Бейли был ошеломлен.

– И не возмущаетесь ситуацией, в которой вас могут из-за меня лишить существования?

– Это в моей программе, партнер Илия, – мягко сказал Дэниел, – однако, мне кажется, что если бы этого в моей программе не было, потеря моего существования кажется тривиальной по сравнению со спасением вашей жизни.

Бейли не мог удержаться: протянул руку и крепко пожал руку Дэниела.

– Спасибо, партнер Дэниел, но, пожалуйста, не допускайте этого. Я не хочу, чтобы ваше существование прекратилось. Мне кажется, сохранение моей жизни – неадекватная компенсация.

И Бейли, к своему удивлению, обнаружил, что и в самом деле так думает. Он даже слегка испугался, осознав, что мог бы рискнуть жизнью ради робота. Нет, не ради робота. Ради Дэниела.

10

Жискар вошел без стука. Бейли принял это как должное. Робот, как страж, мог приходить и уходить, как ему вздумается. А Жискар, в глазах Бейли, был только роботом, хотя «Р» и не полагалось упоминать. Если бы Бейли чесался, ковырял в носу, занялся бы еще какими-нибудь грязными физиологическими функциями, Жискар, похоже, остался бы равнодушным, неосуждающим, а спокойно записал бы наблюдение в каком-нибудь банке памяти.

Это делало Жискара просто подвижным предметом обстановки, и Бейли не чувствовал никакого смущения от его присутствия. Кстати, Жискар и не влезал в неподходящий момент, – подумал Бейли.

Жискар принес небольшой куб.

– Сэр, я подумал, что вы все-таки хотите поглядеть на Аврору из космоса.

Бейли вздрогнул. Без сомнения, Дэниел заметил раздражение Бейли, догадался о причине и решил таким образом уладить дело. Велеть Жискару представить эту идею как пришедшую в его собственный мозг – было очень деликатно со стороны Дэниела. Это должно избавить Бейли от выражения благодарности. По крайней мере, так, наверное, думал Дэниел.

Бейли и в самом деле злился больше на то, что его без нужды отстраняют от лицезрения Авроры, чем на свое пленение вообще. Он злился в течении двух дней после Прыжка. Поэтому он повернулся к Дэниелу и сказал: